 |
|
 |
|
| Отзывы читателей |
| Давайте обсудим |
| Поиск по газете |
| О газете |
|
|
|
 |
|
|
<< Май 2008 >> |
|
|
|
1 |
2 |
3 |
4 |
| 5 |
6 |
7 |
8 |
9 |
10 |
11 |
| 12 |
13 |
14 |
15 |
16 |
17 |
18 |
| 19 |
20 |
21 |
22 |
23 |
24 |
25 |
| 26 |
27 |
28 |
29 |
30 |
31 |
|
|
|
|
|
|
|
|
| 
|
|
|
Интервью |
|
|
Из драки не выходят
Сергей Феклюнин
Виктор Шендерович приезжал в Троицк 18 января. В Доме учёных собрался полный зрительный зал. Вечер прошёл не с оглушительным, но успехом. Творчество Шендеровича такого свойства, что публика не впадает в транс, когда каждое произнесённое со сцены слово, каждая гримаса вызывает припадки хохота. Такое случается на концертах других мастеров разговорного жанра. Юмор Шендеровича преимущественно тонкий и мягкий, можно сказать интеллигентный. Именно эти качества вместе с твёрдостью и смелостью выделили его на телеэкране, когда он начал писать сценарии для программы "Куклы", а потом и вести авторскую программу "Итого". И именно в качестве тележурналиста, а не литератора или театрального педагога, кем он является по образованию, Виктор Шендерович получил всеобщую известность. Поэтому в основном его телевизионной деятельности было посвящено наше 15-минутное интервью по окончании выступления. Представившись, я вручил гостю книгу "ЛиТр" ("правдорубу" Иртеньеву аналогичный подарок был сделан 3 года назад) и весенние номера "Троицкого варианта", в которых мы честно боролись за сохранение НТВ. К сожалению, без особой пользы. ("Ничего бесполезного не бывает", - отреагировал Шендерович.) Напомним, в прошлую пятницу на 6-м канале ещё выходили программы "команды Киселёва", ещё сохранялась надежда, что журналистам дадут возможность вещать до обещанного конкурса на частоту ТВ-6 и, может быть, даже выиграть конкурс.
 - Какое у Вас сейчас настроение?
- Оно состоит из таких составляющих: человеческой и, скажем, нечеловеческой, общественной. По-человечески ситуация такая, что нас опять загоняют в борьбу, выталкивают на баррикады, делают из нас маргиналов. Честно говоря, этого не хочется. Хочется заниматься своим делом, которое, по нашему глубокому убеждению, нужно людям. Вместо этого мы отвлекаем огромное количество сил, энергии, времени на борьбу. Это вызывает досаду. С другой стороны, деваться некуда, потому что это не наш выбор. Мы постоянно вынуждены помимо своей прямой работы заниматься самообороной. Это досадно, это злит, от этого устаешь гораздо больше, чем от работы. Более-менее понятно, что происходит. Об этом уже не раз сказано и нами, и, я думаю, вами. Всё это продолжается. Чем это закончится, я не знаю. Я не Глоба.
- Вы не жалеете, что полезли в это дело - в прессу, в публицистику, в телевидение? Могли бы ведь спокойно писать репризы для того же Хазанова, например.
- Видите ли какая штука... Наверное, можно было бы. Но, это же не мы выбираем, как известно, - нас выбирают. Всё случилось само. Кому -что. Это по темпераменту, по гражданскому и просто по человеческому темпераменту и по душе. Это "случается". И со мной, с моими товарищами это случилось. Конечно, когда я начинал марать бумагу, я не хотел и не думал, что такого рода публицистическая окраска будет того, что я делаю. Так получилось. Сначала были перестроечно-журналистские тексты и эссе, и миниатюры, и тот же Хазанов. Потом - телевидение, а потом вдруг меня волной вынесло на то занятие, которым я сейчас занимаюсь. Нет, жалости особой нету. Я понимаю, что я за это плачу. Что поделать. Я бы так сказал: то, что я делаю на бумаге, - это моё право, почти моя личная жизнь. Пьесу я там написал, стишок, рассказик. А то, что я делаю на телевидении и в публицистике, - это моя обязанность, моя работа.
- На что Жванецкий был либеральный человек в свое время. А потом вдруг в момент травли НТВ он сообщил всем, что вечерние новости на НТВ мешают ему засыпать: мол, война, Приморье, трагедии, негатив. У Вас нет зависти к таким людям, которые вроде считаются и либеральными, и уважаемыми, и в то же время смогли неплохо устроиться, не ссорятся с властями?
- Я не могу и не хочу обсуждать моих коллег и тем более учителей. Я не во всём согласен с оценками Михал Михалыча, но он заслужил, как мне кажется, от нас от всех право на уважение и на признание его искренности в том, что он делает. Он такой, какой он есть. Да, у нас не совпадают многие оценки, но надо разделять человека и его дело, и вообще это существует отдельно.
- Но ведь более поздними поступками можно перечеркнуть всё, что было сделано раньше?..
- Я бы не хотел обсуждать Жванецкого... Думаю, того, что он сделал для нас и, в частности для меня, уже перечеркнуть нельзя. Я себя чувствую обязанным его интонации, его свободе 70-80-х. А человеческий путь и путь творческий очень часто расходятся. Очень часто бывает, что человек оказывается выше себя и талантливее себя в письме, а бывает наоборот. Это вещь очень тонкая. Никто никому тут не судья. Мы можем просто любить, больше или меньше, то, что человек делает.
- У Вас настроение бороться? Нет желания поменять сферу деятельности, отказаться от телевидения?
- Я же литератор, я этим занимаюсь. И с телевидением пока я намерен продолжать. Я - фаталист в этом смысле и человек командный. Из драки не выходят. Если предположить, что мы жили бы совсем спокойно и размеренно, мой уход с телевидения был бы моим личным делом: ну, надоело, пошёл заниматься чем-то другим. Но из драки не выходят. Нельзя посреди драки сказать: извините, товарищи, мне надоело, я подустал, я пошёл. Поэтому я буду, конечно, в этой команде, и мы будем делать то, что мы делаем.
- А будет возможность делать то, что вы делаете?
- Это вопрос не ко мне. Лесина Михал Юрьича спросите или Путина Владимира Владимировича. Узнайте у них.
- Боюсь, я с ними скоро не встречусь... А у Вас какое ощущение?
- Я тоже с ними скоро не встречусь, надеюсь. Мне совершенно не хочется с ними встречаться. Но в нашем совершенно уникальном, прекрасном случае один и тот же человек отнимает лицензию, даёт лицензию, а также может дать или не дать финансирование. Это уникальный случай, по-моему, в мировой истории.
- До какого предела Вы будете "бодаться"?
- Я не готов ответить, у меня нет никаких заготовок на этот счёт. Мы будем делать всё, что можем сделать, для того, чтобы остаться в эфире этой командой и на этих принципах. Важен не персональный состав, а принципы, на которых люди работают. На принципах свободы, независимости от государства, подчеркиваю. Полной независимости быть не может, кто-то финансирует, есть какие-то интересы, это всё понятно. Но независимость от государства мне кажется сегодня очень важной. Потому что государство пригребло снова всё, и мы в этом смысле стремительно идем к восстановлению советского "статус кво". Это очень опасная штука. Не было случая, чтобы от монополии на информацию жизнь становилась лучше где бы то ни было. Не было такого. Никто не назовёт ни одного случая. Это совершенно линейная зависимость: как только появляется монополия на информацию, следом идёт ложь, следом за ложью - насилие, ещё большее бесправие и т.д. Проблема заключается в том, чтобы публика как можно быстрее это осознала или хотя бы начала осознавать. Пока этого осознания в массе нет, и вообще нет общественного сознания в более широком смысле. Как Герцен говорил полтора века назад, что нет гражданского общества, так его и нету, строго говоря. Мы не можем себя назвать в полной мере народом. Мы народом последний раз были 20 августа 1991 года. А в остальное время - электоратом, населением, группой товарищей.
- Когда Вы делали "Итого", Вам приходилось смотреть многие телеканалы и передачи. Каково Вам было видеть своих бывших коллег, которые сначала выступали на митингах в защиту НТВ, а потом спокойно продолжили работать под началом Коха или подались на другие каналы?
- Каждый человек определяет собственное лицо. И отношение к себе, и свои приоритеты. Тут нет одной правды. Не может Марченко вести себя так, как Черкизов. Это было бы глупо, и наоборот было бы глупо. Миткова не может вести себя, как Сорокина. И наоборот. Каждый человек выбирает свое лицо. Есть всего несколько человек, по отношению к которым я могу позволить себе критику. Это люди, которые поменяли свою публичную позицию. Когда человек выступает на митинге и заявляет свои позиции и в тот же день благополучно выходит на работу или начинает ходить по этажам и в разных телекомпаниях договариваться об "отступных". Это достойно сожаления. А те, кто не нарушал своих принципов... я не имею права бросать в них камень. Никто не обязан быть на баррикадах, никто не обязан проявлять себя геройски. Это не нужно. Массовый героизм совершенно не нужен.
- Если публично не осуждать отдельных граждан за плохие поступки, то так и не появится общественное мнение.
- Тут такая штука. Всё равно отношение формируется. Не обязательно показывать пальцем. Я довольно много выступаю. Подходят люди и говорят об отношении. Поступки моих товарищей, мои поступки не проходят бесследно, поэтому не надо формировать. Уверяю Вас, что люди, сделавшие выбор иначе, платят за свои поступки довольно тяжело. Я не считаю себя вправе тыкать пальцем и кричать: "Позор!" Есть 2-3 исключения, когда можно говорить о предательстве или сдаче за деньги.
- Назовите.
- Нет. Это люди, к которым у меня изменилось отношение. Но у меня нет даже в этом случае какой-то злобы. Просто эти люди мне стали резко неинтересны, мне не хочется их видеть. Они вычеркнуты из числа людей, принадлежащих моей жизни. Это самая тяжелая потеря прошедшего года. Это несколько человек, которые перестали быть мне близки. Но, повторяю, это личный момент. Каждый себе выбирает жизнь сам.
***
К сожалению, даже от момента разговора с В.Шендеровичем до выхода газеты с этим интервью свободы выбора лично у меня стало меньше. Любимое государство с маниакальным усердием ограждает меня от общения с Шендеровичем и его коллегами посредством голубого экрана. Самое печальное, что я, как и все, этому никак особо не сопротивляюсь. В воздухе разлита обречённость.
25.01.2002
Написать отзыв
|
| |
|
|
|
|
|
|
|
|
