 |
|
 |
|
| Отзывы читателей |
| Давайте обсудим |
| Поиск по газете |
| О газете |
|
|
|
 |
|
|
<< Май 2008 >> |
|
|
|
1 |
2 |
3 |
4 |
| 5 |
6 |
7 |
8 |
9 |
10 |
11 |
| 12 |
13 |
14 |
15 |
16 |
17 |
18 |
| 19 |
20 |
21 |
22 |
23 |
24 |
25 |
| 26 |
27 |
28 |
29 |
30 |
31 |
|
|
|
|
|
|
|
|
| 
|
|
|
Личности |
|
|
Выбирая свободу
 Когда из нашей жизни человек уходит туда, откуда никто и никогда не возвращался, он остается в воспоминаниях знавших его людей. И хотя время и повседневные заботы стараются стереть воспоминания, в душе остаются боль утраты и место, которое всегда принадлежит ему. Я хочу рассказать о своём муже - Игоре Павловиче Стаханове, докторе физико-математических наук, профессоре, который жил в Троицке и работал в ИЗМИРАН. 11 февраля исполнилось 15 лет со дня его смерти... Я полагаю, что для жителей Троицка наибольший интерес представляет та часть биографии Стаханова, когда он жил и работал в нашем городе.
...30 лет назад Троицк был ещё посёлком, но посёлком научным, на его территории располагалось несколько крупнейших академических институтов. Старейшим из них был ИЗМИРАН, который может гордиться плеядой ученых, работавших в нем. Например, свою трудовую деятельность здесь начинали Лев Петрович Питаевский и Александр Викторович Гуревич. В институте долгое время работал Яков Львович Альперт. Этот список нетрудно продолжить, а если к нему прибавить фамилии известных ученых из других институтов города, то он (список) будет весьма выдающимся. Я полагаю, что молодому, подросшему и подрастающему поколениям даже трудно себе представить то время, хотя нас отделяет от него всего два-три десятилетия. Это была другая страна, другой век и даже другое тысячелетие. Можно с ностальгией вспоминать то время, но можно посмотреть на него и совсем с других позиций.
Игорь Павлович перешел на работу в ИЗМИРАН из Физико-энергетического института (ФЭИ) г.Обнинска в 1969 году. Нельзя сказать, что этот переход был добровольным. Он следовал из патовой ситуации, которая сложилась в то время вокруг И.П.Стаханова. Дело в том, что в теоретическом отделе, заведующим одной из лабораторий которого был И.П.Стаханов, читали запрещённую в то время литературу (так называемый "самиздат"). Партийные органы ФЭИ под нажимом горкома (а может быть, и Калужского обкома) начали борьбу с вольнодумством ученых, вызывая их по одному на доверительные беседы в партком. Круг допрашиваемых ширился, и, чтобы прекратить эту бессмысленную акцию, молодой талантливый физик Валерий Павлинчук принял на себя основной удар, заявив, что запрещенная литература поступает в ФЭИ через него. Он был секретарем партийной организации теоретического отдела, и за эту провинность его исключили из партии. При утверждении этого решения на Обнинском горкоме КПСС И.П.Стаханов выступил в защиту В.А.Павлинчука, и выступление вызвало бурную дискуссию. Это и явилось причиной вынесения ему выговора за "политическую близорукость" в вопросах, связанных с распространением политически вредной литературы. Выговор был занесен в учетную карточку; все это происходило в 1967 году. Патовость же ситуации заключалась в том, что в 1968 году, выйдя на защиту докторской диссертации, И.П. Стаханов не думал снимать выговор (не собирался каяться), а партийные боссы обкома и горкома не могли простить ему его выступления. На защите члены Ученого совета физического факультета МГУ и председатель Совета В.С.Фурсов на партийный выговор не обратили внимания, а выступление представителя Калужского обкома партии, который специально приехал в Москву на защиту, проигнорировали.
Завершая это затянувшееся вступление, скажу, что ВАК утвердил Игоря Павловича в звании доктора физико-математических наук только после снятия с него выговора Подольским ГК КПСС в 1971 году. Эта довольно длинная и интересная история сохранилась в остроумном изложении диссертанта.
Итак, Владимир Васильевич Мигулин, который незадолго до этого стал директором ИЗМИРАН, принял Игоря Павловича на работу с защищенной, но не утвержденной докторской диссертацией и с выговором по партийной линии. В то время в институте работали доктора наук А.А.Корчак и Г.М.Никольский, а в Учёный совет входили Г.С.Иванов-Холодный и С.И.Сыроватский. С.И.Сыроватский и А.А.Корчак были сокурсниками И.П.Стаханова. Эта группа из докторов наук, которых объединяла любовь к науке, образовалась естественным образом, и благодаря ее усилиям была утверждена лаборатория Солнца под руководством Г.М.Никольского. В то время в ИЗМИРАН работало мало кандидатов наук, не говоря о докторах, и иногда руководителями лабораторий назначались сотрудники, не имеющие ученой степени. Но с доктором Никольским были проблемы. Это сейчас он является Почётным гражданином нашего города, что говорит о значимости его научного наследия. А тогда Геннадий Михайлович руководил лишь экспериментальной группой, хотя для развития направления необходима была лаборатория. Никольский был неудобен для администрации: независимый, со сложным характером и к тому же не член КПСС. К слову сказать, он был очень решительным, человеком крайностей. Однажды, решив, что И.П.Стаханову именно велосипеда не хватает для полного счастья, он принес велосипед к нему домой и оставил в прихожей. Просьбу забрать велосипед он просто не воспринимал. Аналогичным образом он поступил, когда в 1975 году переезжал из Москвы в Троицк. В то время мы тоже снимали квартиру в Москве, и наш хозяин попросил нас съехать. Узнав об этом, Геннадий Михайлович перевез наши вещи на квартиру, которую он снимал, даже не известив хозяина. (Кстати, этот хозяин уже сам нашёл новых постояльцев, но ему пришлось смириться с "выбором" Никольского.)
 Стаханов был совсем другим. Игорь Павлович обладал редким умением выслушать человека, он никогда не навязывал не то что своих действий, но и своих убеждений. Это притягивало к нему людей, и особенно молодежь, к его мнению всегда прислушивались. Сам же он всегда поступал так, как считал нужным. Он был неформальным лидером, именно поэтому его фамилия не фигурировала в списке сотрудников ФЭИ, читающих запрещенную литературу. Его не выдали. Он мог промолчать на Обнинском горкоме, и его вряд ли кто-либо осудил бы за это, ведь все постарались отвести от него удар. Однако он был граждански смелым человеком. Аналогичный поступок, правда не такой громкий, он совершает в 1971 году. Со Стаханова только что снят партийный выговор, еще не утверждена докторская диссертация, а он пишет письмо в партбюро Института истории естествознания и техники: "В журнале "Огонек" (август 1971 г.) я прочел статью "Вояж Франсуа де Перрего", в которой в развязном и совершенно недопустимом тоне отзываются о докторе философских наук Н.Ф.Овчинникове" и далее: "Я могу охарактеризовать его [Николая Федоровича] только как честного, умного и глубоко принципиального человека. Тем более я был поражен совершенно безответственной характеристикой, которая была дана ему миллионным тиражом в журнале "Огонек"". То была заказная статья, вызванная тем, что один из аспирантов Н.Ф.Овчинникова, попав за границу, решил там остаться. В своих дневниковых заметках И.П.Стаханов писал (17.ХI.74): "Психологические различия между людьми важнее политических. Некоторым я мог бы сказать: с вами я не коммунист. Если вы коммунисты, то я - нет; если я коммунист, то вы не коммунисты".
Поступив на работу в ИЗМИРАН, И.П.Стаханов сразу же организовал методологический семинар. Его работы по методологии науки были достаточно известны. На семинар он приглашал неортодоксальных философов из научных институтов (в частности, неоднократно выступал и Н.Ф.Овчинников), на семинар стали приходить сотрудники, что было совершенно необычно в нашей "добровольно-принудительной" стране.
После того, как партийный выговор сняли, Игорь Павлович был избран в партком института. И.П.Стаханов высоко ценил интеллектуальный труд. В 1972 году он проводит анонимное анкетирование научных сотрудников по поводу затрачиваемого ими времени на оформление научных публикаций. Анализ анкет был представлен в партком и в дирекцию. В дополнении к анализу И.П.Стаханов пишет: "По имеющимся в распоряжении группы НОТ сведениям, в 1972 г. в ИЗМИРАН было оформлено не менее 600-700 статей. Если с работой по оформлению актов экспертизы и сбору подписей, необходимых для отправления статьи, будет справляться одна лаборантка, что вполне возможно, то это обойдется институту не более 1200 руб. в год. В то же время, согласно данным, полученным из обработки анкет, сейчас на это уходит около 1500-1800 рабочих дней научных работников. Учитывая, что каждый научный работник имеет около 220-230 рабочих дней в году и что оформлением статей занимаются также кандидаты и доктора наук, находим, что сейчас на оформление подписей затрачивается около 16 тысяч рублей в год. Это более чем в 10 раз превышает сумму, необходимую на оплату труда лаборанта". В результате этого исследования в ИЗМИРАН была создана оформительская группа. Кроме того, по его инициативе руководители научных подразделений в год их переизбрания на должность стали отчитываться опубликованием препринта, в котором подводился научный итог деятельности лаборатории за пятилетний период. Обосновывая научную и экономическую целесообразность такого шага, он пишет, что такой "обзорный препринт представит интерес для широкого круга научных работников, работающих в институте (а не только для узкой группы специалистов, занимающихся данным конкретным вопросом), и будет способствовать объединению усилий вокруг основных тем".
Игорь Павлович, будучи членом парткома, был председателем комиссии по контролю за деятельностью администрации. Ему часто приходилось бывать на дирекции, а также разбирать жалобы сотрудников. Обычно он принимает сторону сотрудника и старается предложить конструктивный выход из конфликтных ситуаций. Игорь Павлович часто повторял: "Власть имеет тенденцию развращать. Неограниченная власть развращает неограниченно". Поэтому власть надо ограничивать. Сам же он не стремился к власти, умел ей противостоять, беря на себя ответственность за свои поступки и не вовлекая никого в конфликт. Это можно показать на примере увольнения правозащитника Ю.Орлова. В списке кандидатов на сокращение значился член-корр. Армянской Академии наук Юрий Орлов, за год до этого принятый на работу в ИЗМИРАН. Кроме него в институте был в то время только один член-корр. - директор института В.В.Мигулин. Игорь Павлович, будучи председателем комиссии по сокращению штатов, выступает на первом заседании комиссии и доводит свою точку зрения до членов комиссии, в результате этого голосованием (4 против 3) удается вывести из списка на сокращение кандидатуру Ю.Ф. Орлова. Такое голосование не устраивает партком, и каждого члена комиссии вызывают по одному "на ковёр". При повторном голосовании И.П.Стаханов остается один. Ю.Орлова сокращают. Свое особое мнение И.П.Стаханов формулирует и представляет в дирекцию и партком, поясняя, что мотивировка "редко бывает на работе" неубедительна для оценки работы ученого, тем более такого ранга.
Вообще, тема творчества и власти и их взаимодействия присутствует в записках Игоря Павловича. Его интересует положение творческого человека в обществе, его взаимоотношение с властью, отношение власти к творчеству и творческой личности. Именно поэтому ему близок и созвучен был Дмитрий Кедрин:
"Труд - глубокая криница,
Зачерпнул я влаги мало,
И алмазов на страницах
Лишь немного заблистало"
("Приданое").
Или:
"И ноготь Федькин, тверд
и грязен,
По чертежу провел черту,
И Барбарини, старый фрязин,
Узрел в постройке высоту"
("Конь").
В архиве И.П.Стаханова есть статья, которая называется "Эффективность научной работы". Статья небольшая, всего четыре страницы, написана им в марте 1972 года. Тем не менее, вопросы, затронутые в ней, весьма актуальны в наши дни. В статье речь идет и о предоставлении более широких прав руководителям научных подразделений, и о появляющейся в этом случае возможности злоупотребления властью, и об организации научного контроля, и о его неэффективности при оценке творческой деятельности и т.д. Он пишет: "Может быть, это и звучит парадоксально, но я думаю, что научить людей пользоваться своими правами не такая уж простая задача. И, во всяком случае, для этого недостаточно дать им эти права. Нужно еще создать обстановку, способствующую проявлению инициативы". А ведь в статье речь идет о научных работниках. Жизнь показала, что научные работники не умеют пользоваться своими правами, и в этом одна из причин трагедии, в которую попала наука в наши дни.
Сам И.П.Стаханов понимал тщету власти и не стремился к ней. В Обнинске он не сразу согласился заведовать лабораторией в ФЭИ, а в 35 лет отказался стать ректором Обнинского филиала МИФИ. В то время он был заведующим кафедрой теоретической физики этого института, кандидатом в члены КПСС и верил в социализм с человеческим лицом. На угрозу, что в случае отказа его не примут в партию, он ответил: "Дело ваше, но ректором я не буду". Конечно, он понимал, что, согласившись на ректорство, он сразу попадает в номенклатуру, а это другой уровень жизни, но, с другой стороны, он также понимал, что при утвердительном ответе заниматься научной работой ему вряд ли придется. В своем последнем письме к сестре он писал: "Скромная роль профессора меня больше устраивает, потому что она оставляет больше свободы и самостоятельности". Он сознательно выбирал научную работу. "У человека есть выбор, - повторял он слова Г.Померанца, - но нет безупречного выбора". В ИЗМИРАН он ничего не сделал для того, чтобы получить лабораторию. И в НПО "Энергия" он перешел не потому, что В.И.Субботин, переехав из Обнинска в Москву и став директором НПО, разыскал его, пригласил и предложил заведовать лабораторией, пообещав квартиру, а потому, что термоядерная тематика больше соответствовала его научным интересам.
Уйдя из ИЗМИРАН, Игорь Павлович остался активным членом Ученого совета ИЗМИРАН. Он умел интересоваться работами других и оппонировал многие диссертации, защищаемые на Ученом совете ИЗМИРАН. К оппонированию Игорь относился очень серьезно. Получив диссертацию, он отводил время (обычно два часа в неделю) на прочтение рукописи; методически и внимательно ее читал, проводя нужные выкладки и делая пометки на оборотной стороне предыдущей страницы. Диссертации он оставлял у себя. После его смерти я раздала авторам их работы, и авторы были благодарны, потому что пометки и замечания Игоря Павловича считают самым ценным, что содержится в возвращенных им рукописях.
Встреча и разговор с живым человеком много информативнее посмертной его биографии. Некролог, опубликованный в журнале "Успехи физических наук", заканчивается словами: "Игорь Павлович был цельной личностью: он говорил то, что думал, и делал то, что говорил, не приспосабливаясь к обстоятельствам, и это делало его жизнь по-настоящему полнокровной и богатой. Деятельность его не замыкалась в чисто научной работе: при Доме ученых в Троицке он организовал клуб любителей литературы и истории, где был бессменным председателем. Его демократизм, широта взглядов и конструктивный подход способствовали созданию в клубе атмосферы, в которой молодежь училась через гуманитарные ценности определять место научно-технических достижений в общечеловеческой культуре. Игорь Павлович Стаханов был оптимистом, веселым, доброжелательным человеком с чувством юмора, много знал, много путешествовал, любил природу, науку, друзей, семью. Таким мы его знали, таким мы его помним, таким он останется в сердцах знавших его людей". Хочу добавить, что Игорь Павлович, будучи энциклопедически образованным человеком, представлял интерес и для тех, кто приезжал в Дом ученых. С ним охотно общались виднейшие представители нашей культуры. А приезжали к нам и выступали на заседаниях клуба Б.Ахмадулина, А.Вознесенский, В.Высоцкий, Г.Горин, С.Залыгин, Ю.Ким, Ю.Корякин, Э.Климов, В.Лакшин, Р.Скрынников, М.Чудакова и многие другие.
Как-то в начале 70-х годов в Дом ученых приехал Булат Окуджава. В то время положение его было очень тяжелое - как материальное, так и моральное. Ему не разрешили выступить перед большой аудиторией, поэтому выступление и разговор состоялись в узком кругу, а Совет Дома ученых сумел заплатить Б.Ш.Окуджаве небольшую сумму. Булат Шалвович не забыл это и всегда откликался на просьбу приехать в наш город. Я помню февральский вечер 1985 года. Это было перед самым избранием Михаила Горбачева генеральным секретарем ЦК, еще не было известно, кого выберут и что нас ожидает. В разговоре с Булатом Шалвовичем Игорь сказал: "Как надоел милитаризм", - а Булат Окуджава вышел на сцену и пел антивоенные песни, и, хотя не было сказано больше ни слова, я поняла, что этот концерт Окуджава пел для Стаханова. Запись концерта имеется на магнитофонной пленке старого образца, и я надеюсь, что ее можно восстановить.
Однажды нас пригласили в общество, где были одни гуманитарии. Игорь Павлович свободно общался со всеми, а когда мы ушли, то один молодой историк, кандидат наук, стал интересоваться тем, в какой области И.П.Стаханов доктор (он не сомневался в звании). Нам впоследствии передавали в лицах то удивление, которое он высказал, когда узнал, что Стаханов - физик.
Мне не хотелось бы наводить сусальное золото на И.П. Стаханова и писать панегирик в его честь. И, тем не менее, я приведу еще несколько примеров отношения к нему молодежи. Однажды Игоря пригласили на 15-летие одного из первых выпусков Обнинского филиала МИФИ. Курс был сильный, многие из выпуска стали кандидатами наук, а некоторые, возможно, уже и докторами. В свое время Игорь Павлович преподавал у них теоретическую физику, и я почувствовала, что Игорь остался для них авторитетом и учителем. Они втягивали его в дискуссию, постоянно задавая вопрос: "А что скажет Стаханов?" И хотя Стаханов не любил публично высказывать свои мысли, если они не были достаточно продуманы, ему пришлось участвовать в дискуссии.
Как-то в декабре 1986 года Игорь приезжает домой и говорит: "К сожалению, придется перед Новым годом еще раз ехать в институт -принимать зачёт". Я спрашиваю почему, а он отвечает: "На прошлой неделе, прочитав лекцию, я почти всем поставил зачеты. Ребята сильные, математика у них последний семестр, я оставил несколько человек, у которых были недочеты и с которыми я хотел поговорить сегодня, но весь поток пришел на лекцию (это порядка 60 человек), и мне пришлось читать лекцию, а принятие зачета перенести на другой день". Я думаю, что все, кто был студентом, и, те, кто преподавал в институте, понимают, что описанная ситуация нетривиальна даже в семестре, а если учесть, что дело идет о математике и это происходит в зачетную неделю... Игорь Павлович умер в начале следующего семестра, и обе группы, которые он выпустил, в полном составе приехали в наш город на похороны...
В небольшой статье трудно рассказать о человеке, невозможно охватить все стороны его деятельности. Тем не менее, думаю, эта зарисовка поможет вспомнить одного из жителей нашего города тем, кто его знал, и дать информацию для подрастающего поколения, которое может гордиться людьми, жившими в нашем городе.
ИНЕССА СТАХАНОВА
***
Воспоминания об Игоре Павловиче Стаханове
С Игорем Павловичем я познакомился в 1979 году, когда пришел по распределению на работу в Московский вечерний металлургический институт. Игорь Павлович в ту пору заведовал там кафедрой высшей математики. Так он стал моим первым в жизни начальником. Естественно, мне было очень интересно понять, что же он представлял собой как личность, как руководитель.
Надо сказать, что отношения Игоря Павловича с коллективом были довольно сложные. Как я узнал позже, к моменту моего прихода он заведовал кафедрой всего лишь полгода. Среди преподавателей кафедры были сторонники прежнего заведующего, его стиля руководства. Были и люди, предпочитавшие скрывать свое отношение к новому руководителю, а также, наоборот, всегда готовые аплодировать любому начальнику.
Далеко не сразу мне удалось разобраться в ситуации, сложившейся на кафедре. Однако довольно скоро я сделал сам для себя следующий вывод: Игорь Павлович вел себя в этой ситуации с необыкновенным достоинством. Позже мне пришлось наблюдать в аналогичном положении других руководителей, и я еще больше убеждался в правильности этого вывода.
Главное, не в характере Игоря Павловича было интриговать, ущемлять интересы одних сотрудников и ставить в более выгодные условия других. Его отношение к людям определялось прежде всего их профессиональными и человеческими качествами. В своих оценках он был абсолютно самостоятелен, никогда не оглядывался на начальство.
Работать в Московском вечернем металлургическом институте было трудно. Большинство студентов имели после школы большой стаж работы на заводах. Игорь Павлович много думал над вопросами преподавания математики для этого специфического контингента студентов. Он считал, что преподаватели должны использовать всякий случай, чтобы напомнить студентам забытые сведения из элементарной математики. При изложении курса математики Игорь Павлович предпочитал пожертвовать математической строгостью доказательств ради наглядности, доходчивости. При отборе изучаемого материала он руководствовался прежде всего принципом целесообразности с точки зрения будущей профессии студентов. Он постоянно интересовался, какие разделы математики и в какой мере используются другими кафедрами.
Вполне разумные предложения Игоря Павловича по составлению учебных планов и программ нередко противоречили формальной программе, утвержденной министерством. Однако формалистом он никогда не был. Ужасно не любил работу "для галочки", бумаготворчество.
И.П.Стаханов всегда со вниманием относился ко всякой инициативе сотрудников. Он считал, что возможность свободного проявления инициативы является одной из основных гарантий нормального развития общества. Вспоминаю в связи с этим, что мы обсуждали с ним положение, сложившееся в сельском хозяйстве страны. Игорь Павлович ежегодно бывал на своей родине, в Рязанской области, и проблемы деревни глубоко волновали его. В частности, он считал, что молодежь не остается в деревне прежде всего потому, что не имеет возможности там проявить инициативу, а вовсе не потому, что в деревнях не решены бытовые проблемы.
Вообще, интересы Игоря Павловича далеко выходили за рамки профессии. И я сейчас с горечью думаю о том, что мало обсуждал с ним вопросы истории, литературы, хотя с Игорем Павловичем очень легко можно было говорить на любую тему. Так, мои с ним отношения очень скоро перестали быть просто отношениями подчиненного и начальника. И мне кажется, что у него ни с кем не могло быть таких отношений. Как я уже писал, он не делил людей на начальников и подчиненных.
Примерно через год нашей совместной работы Игорь Павлович предложил мне поступить в аспирантуру и стал моим научным руководителем. Как у ученого, я учился у него дотошности, настойчивости, убежденности. Для меня Игорь Павлович навсегда останется образцом подлинного интеллигента. И тут трудно что-либо добавить. Интеллигентность, как говорится, или есть, или её нет.
Особо следует сказать о том, что к Игорю Павловичу всегда тянулась молодежь. Он же не жалел для нее ни времени, ни сил. Вспоминаю, что я познакомил с Игорем Павловичем студента Петухова, интересовавшегося неопознанными летающими объектами. Игорь Павлович предоставил ему материалы по наблюдениям за шаровыми молниями и поощрял студента, серьезно думающего пусть над столь специфичными проблемами. Когда Игорь Павлович перешел на работу в Московский институт тонкой химической технологии (куда вскоре после него перешел и я), он очень быстро наладил контакты со студентами, стремящимися углубить свои знания.
И еще. Мне кажется, Игорь Павлович никогда не забывал, что в жизни главное. Так, например, тратить больше сил на решение вопросов собственной карьеры или сводить с кем-либо счеты он не мог, и потому, конечно же, что был человеком глубоко порядочным, и потому, что было в его жизни дело несравнимо более важное - занятие наукой.
Убежден, что мне крупно повезло в жизни: знать Игоря Павловича, общаться с ним, учиться у него.
В.А.ИГНАТОВ
***
О серьёзном в шутку
Я закончил физический факультет одного из университетов нашей страны. Хотя на факультете я был далеко не последним студентом и добросовестно зубрил все, что с меня требовали, но из всего этого я так и не смог понять, как, собственно надо делать научные работы и каков должен быть человек, посвятивший себя науке. Оговорюсь заранее: обращение Павлова к молодежи я читал, но никаких конкретных указаний извлечь из него мне не удалось.
Впрочем, я не унывал: дело в том, высшей волей комиссии по распределению молодых специалистов я был направлен на работу в научно-исследовательский институт, носивший, правда, несколько разочаровывающее название "Предприятие п.я. №Х". Правда, легкое разочарование от названия у меня быстро прошло, после того как я узнал, что вышеупомянутый "ящик" заключает в себе ряд славных мужей науки, гордо носящих кандидатские и докторские звания. Я решил, что, старательно подражая сим мужам, я тоже сумею достичь тех сияющих вершин науки, до которых, по словам Маркса, ведет отнюдь не столбовая дорога.
И действительно, годы работы в научно-исследовательском предприятии не прошли для меня даром. Тщательно собирая по крупице и обобщая опыт ученых, занятых на нашем предприятии, я пришел к важным выводам о том, каков должен быть научный работник. Некоторыми из этих выводов я хотел бы поделиться с другими, возможно менее наблюдательными товарищами.
Научный работник должен:
1. Вести 1-2 проекта (чем больше, тем лучше).
2. По возможности не допускать других к работе над курируемыми проектами; соглашаться на это следует только в тех случаях, когда ничего другого не остается.
3. Не ездить на научные конференции.
4. Не посещать научных семинаров как в своем институте, так тем более и в других (чтобы не уронить собственного достоинства).
5. Взамен научных семинаров рекомендуется по возможности чаще ездить на совещания в управление (комитет, министерство). Если тебя еще не приглашают на них по причине недостаточной научной зрелости, надо возможно скорее добиться такого приглашения. При этом в автобусе ездить не солидно, надо добиться разрешения ездить в легковой машине. Это тесно, но почетно.
6. При всяком удобном случае повторять, что ты хочешь заниматься только и только наукой. Что тебе осточертело. И что ты рад бы все это бросить, но... И т.д., и т.п.
Таковы некоторые выводы, сделанные мной на основании наблюдений в течение ряда лет.
И.П.СТАХАНОВ (1965 г.)
***
Как возникли плазменные волны
(краткая история о том, как три больших физика вычисляли один несобственный интеграл)
Все началось с того, что на пути интегрирования оказалась особенность. Она нахально расположилась на действительной оси, вдоль которой проходил путь интегрирования. Интеграл был вот такой:, где f - функция распределения электронов.
Немного подумав, профессор Власов спросил: "Что может нам дать принципиально нового особая точка?" И ответил: "Особая точка ничего принципиально нового дать не может. Если я не знаю, как вычислить интеграл с особенностью, то, следовательно, на нее можно не обращать внимания. Итак, надо вычислять интеграл в смысле главного значения. А если вы все еще не согласны со мной, то вы возражаете против диалектического материализма. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Вот так". Как и большинство подобных смелых прозрений, оно было ошибочным. Человеческому мышлению, -- сказал Бекон, -- нужны не крылья, а скорее гири. В рассматриваемом случае гирь явно не доставало. И все же именно с этого момента ленгмюровские колебания превратились в волны, приобретая нужную групповую скорость и дисперсию.
Услышав об этом, академик Ландау возмутился до глубины души. "Во-первых, плазменных волн быть не может, хотя бы уже потому, что их открыл Власов. А во-вторых, какое варварское обращение с особыми точками! Вы работаете как папуас. Вот как надо работать". И он легонько сдвинул особенность с действительной оси, затем, изящно повернувшись, обошел ее в комплексной плоскости. После этого плазменные волны как по команде стали затухать и скоро совсем исчезли бы, если бы не вмешался Давид Бом.
Это был физик, свято веривший в реальность скрытых параметров в квантовой механике, но с сомнением относившийся к подозрительным прогулкам по комплексной плоскости. Внимательно присмотревшись, он сказал: "сколько волнений и все только из-за одной единственной точки. Допустите, что ((((u равняется нулю в этой точке и дело в шляпе: расходимости не будет; если же производная от функции распределения все же не захочет обратиться в нуль там, где это требуется, тем хуже для нее. Правда, -- со вздохом добавил он, -- природа иногда играет с нами злые шутки: так, скрытые параметры упорно не хотят обнаружить свое существование, хотя мне-то доподлинно известно, что они на самом деле существуют. Иначе зачем же я написал свои работы по квантовой механике?"
Однако, как показали позднее работы более молодых физиков, ((((u послушно обратилось в нуль как раз в нужном месте. Таким образом, плазменные волны снова перестали затухать и существуют по сию пору на радость всем физикам, занимающимся плазмой. Подумайте только, чем бы мы смогли заняться, если бы этих волн не было! И если бы не было затухания Ландау, которое в руках ловких людей, знающих, что от декремента до инкремента один шаг, превратилось в нечто прямо противоположное. Поистине наша судьба была бы почти столь же печальной как у физиков, все еще занимающихся ядерными реакторами.
Собрал и обработал по материалам древних легенд И.П.Стаханов (25/IV - 65г.)
15.02.2002
Написать отзыв
|
| |
|
|
|
|
|
|
|
|
