В.П. Ваша первая встреча с Высоцким - когда и как это было?
М.Т. В 1960 году я уходил из Театра Пушкина, но поехал на свои последние гастроли с этим театром в Ригу. А Володя именно в это время был принят в театр, и тоже приехал в Ригу. Вот тогда я и познакомился с Высоцким. Но это было ни к чему не обязывающее общение, я из театра уходил и близких отношений ни с кем завязывать не хотел.
В следующий раз я увидел Володю у Левы Кочаряна.
В.П. Но вначале немного расскажите о Кочаряне...
М.Т. Кочарян работал в кино, я - в театре и друг о друге мы ничего не знали. Но после Театра Пушкина мы с Валей Куликом - моим другом по Вахтанговской студии - перешли в Театр киноактера. Валя снимался на Мосфильме, где-то познакомился, а потом и подружился с Левой Кочаряном. Кроме того, Валя знал, что наши отцы - Иосиф Туманов и Сурен Кочарян - были очень дружны. И Валя счел своим долгом познакомить и подружить сыновей.
Я тогда жил на Арбате, в Кривоарбатском переулке. Мы с мамой занимали большую комнату в коммунальной квартире. И вот однажды Валя Кулик притащил ко мне Левушку Кочаряна, а с Левой, по-моему, был тогда Толя Утевский. Вот таким образом мы и познакомились. В том прекрасном возрасте любые встречи превращались в не менее прекрасные застолья, и мы быстро сошлись. А потом я стал бывать у Левы Кочаряна. И вот в этом доме на Большом Каретном я познакомился уже со всей компанией: и с Артуром Макаровым, и с Юрой Гладковым, и с Володей Высоцким. А потом - с Аркашей Свидерским, Володей Акимовым, Гариком Кохановским, но это было уже позже. А основной состав нашей компании - это Лева, Толя, Артур, Юра, Володя и Олег Савосин.
В.П. А какой это год?
М.Т. Я вам могу сказать... Это был конец 1960 или самое начало 1961. В это время мы с Володей Высоцким как-то очень подружились. Правда, ближе всех ко мне был Лева Кочарян. Но с Володей мы сблизились настолько, что после смерти моей мамы он просто жил у меня. Временами, но жил... И, когда ему - в силу каких-то обстоятельств - нужно было побыть одному, он приходил прямо ко мне. Да и женился он на моих глазах.
В.П. А каким образом?
М.Т. Обстоятельства были такие. Мы были уже очень дружны, скорее всего, это конец 1961 года. В Москву приехала с Ленфильма Анна Львовна Тубеншляк - второй режиссер картины "713-й просит посадку". И она пригласила меня пробоваться в этот фильм. В этой же картине пробовался и Володя. Кстати, позже я выяснил, что мы оба претендовали на одну роль. И на эту роль морского пехотинца был утвержден Володя. А когда Тубеншляк приехала забирать его в Ленинград на съемки, я пришел их провожать. И в окне вагона я увидел очень красивую девушку. (А в то время ни одну симпатичную девушку мы оставлять без внимания просто не могли). Я - Володе: Ты эту девушку потом обязательно приведи к нам". А Тубеншляк говорит: "Это наша актриса - Люся Абрамова. Она тоже снимается в "713-м". И Володя отвечает: "Обязательно приведу!" А сам женился на ней, гад, - там же, в Ленинграде.
А потом были наши набеги на родильный дом, в котором рождались Володины сыновья. Мы набирали какие-то кушанья: сациви, шашлыки, лаваши и буквально прорывались в этот родильный дом. Чуть ли не в родильное отделение. Остановить нас было невозможно - это была какая-то стихия.
В.П. Высоцкого утвердили на роль, а Вас нет - это не повлияло на ваши отношения?
М.Т. Ну, что Вы! Я был счастлив, что Володя попал на эту картину. Это было то удивительное и прекрасное время, когда каждый совершенно искренне радовался за товарища, который получил твою роль. А сейчас это даже понять практически невозможно.
Вы понимаете, в нашей компании были такие отношения, что любой успех твоего друга воспринимался как большой праздник для тебя лично! С тех пор многое изменилось: мы поскучнели, постарели, стали жестче. А тогда это было совершенно нормально.
В.П. Большой Каретный - что Вам особенно запомнилось из того замечательного времени?
М.Т. Мне запомнилось ощущение непрерывного, постоянного творчества. Был в наличии весь привычный антураж: застолье, тосты, но мы собирались не для этого. Собирались поговорить, поспорить. Многие из нас недавно закончили театральные институты, многие уже начинали работать в кино, было много друзей и знакомых в театрах и на студиях. Первые фильмы, первые роли, первые книги... А еще собирались, чтобы послушать первые Володины песни. Причем, на Большом Каретном бывали совершенно разные люди. От высоких интеллектуалов до настоящих блатных. А между ними - жокеи, биллиардисты, работники торговли - и вообще, кто угодно. В общем, крутилась такая громадная команда, в которой могли встретиться люди совершенно разные по своим симпатиям и антипатиям. И все это объединял, конечно, Лева - он был человеком громадной эрудиции и сильного концентрирующего начала.
И вообще, это был родной дом, куда мы могли прийти когда угодно и с кем угодно. Все наши подруги перебывали там, может быть, они задерживались ненадолго, но бывали. И мне всегда было жалко жену Левы - Инну Кочарян. Ведь на ее плечах лежали заботы о всей нашей банде. Дом был абсолютно открытым - с утра до вечера. Ей было, конечно, очень трудно: всех нас и накормить, и приютить, и со всеми справиться. Ведь были времена, когда мы встречались там почти ежедневно.
Иногда мы ходили в ВТО, рестораны тогда были гораздо дешевле и доступнее. Зарабатывали мы тогда мало, но на все хватало. И никогда не считали деньги. Не было расчетов - сегодня ты платишь, а завтра я. Все, что было, несли в этот дом. Жили, повторяю, как одна семья. Причем, людям, которые собирались у Левы Кочаряна, всегда было интересно друг с другом. Может быть, в другом доме они не сказали бы между собой двух слов. Но на Большом Каретном была такая атмосфера, что люди раскрывались. Это всем нам очень многое давало.
В.П. И как раз в это время - самые первые песни Высоцкого...
М.Т. Первые Володины песни были чисто блатными. Хотя, скорее, даже не блатными, не хулиганскими, а озорными. Озорные песни на заданную, - блатную тему! Ведь всегда существует такой приблатненный мир с якобы романтикой, которая пленяет воображение очень молодых людей. И в этом мире якобы есть законы дружбы и кодекс чести. Хотя это существовало, может быть, только в нашем воображении. Но, признаюсь, тогда все это на нас действовало.
В.П. А запомнились Вам какие-то конкретные случаи, связанные с первыми песнями Высоцкого?
М.Т. Об одном уже рассказал Артур Макаров. Да, я вполне мог сказать, что не могу бить человека по лицу - это сказывалось мое интеллигентское воспитание.
А вот еще один случай. Это было у меня на Арбате. 1964 год, зима. Я уже был женат. И вдруг глубокой ночью я проснулся. Мне показалось, что чем-то кинули в окно, - мы жили тогда на третьем этаже. Я подошел к окну - оно было большое, трехстворчатое, с подоконником. Напротив -фонари, падал пушистый снег, и вся улица была засыпана. Абсолютная тишина. И под этим фонарем стояла машина, рядом фигурка в шапке-ушанке, тоже засыпанная снегом. Это был Володя, немного пьяненький.
- Вовка, ты что?
- Мишаня, я легоньким снежочком бросил в стеклышко, чтобы не разбить тебе окно. Я из Ленинграда приехал. У тебя нет пятерочки?
У меня тогда ночевал один из братьев Савосиных и еще кто-то. У нас на всех была одна пятерка - до зарплаты. Естественно, она перешла к Володе. Он моментально купил бутылку водки - у таксистов в то время была такая цена - и поднялся к нам. Потом он заставил нас всех лечь спать и сел за стол. До утра он сидел за этим столом и писал. И утром он нам спел две песни. Одну прекрасно помню - это песня про китайцев, а вот какая была вторая - забыл.
В.П. И тогда же было написано четверостишие, посвященное Вам:
Туманная туманность Андромеды,
Туманов Мишка тоже весь в тумане.
Но, несмотря на горести и беды,
Всегда найдет он пять рублей в кармане...
М.Т. Да, а связано это еще вот с чем. У нас была такая приятельница - Галя Ушакова. Она работала главным администратором кинотеатра "Арс" на Арбате. Галя - человек доброжелательный и компанейский - очень полюбила всю нашу компанию. И однажды она мне говорит:
- Миша, у тебя в комнате надо сделать ремонт!
- Галка, ремонт сделать, конечно, хорошо, но где взять деньги?
- Я тебе дам художника из нашего кинотеатра, он хотя бы стены покрасит.
- Ну, хорошо.
Мы все куда-то уехали, а когда я через несколько дней вернулся домой, то не узнал свою комнату. Все стены были выкрашены в разные цвета. Одна была черной, вторая - темно-вишневой, третья - темно-зеленой. И на этих стенах маслом были изображены какие-то химические структуры, кристаллы, соединения - нечто фантастическое. Очень похоже на детскую комнату при отделении милиции. Художник почему-то решил именно так расписать мою комнату. Но смотреть на это долго было невозможно, вполне можно было "трехнуться". И тогда Володя написал:
У меня с нервишками что-то неустроенно.
Надо стены Мишкины поклеить обоями!
В.П. А когда и как Вы вместе с Высоцким попали в длительную поездку по Сибири?
М.Т. Состоялась эта поездка таким образом. Это был ноябрь 1963 года. У меня в доме были какие-то сложности, и у Володи тогда тоже что-то не клеилось дома, он был какой-то бесприютный и неприкаянный. Тогда я еще работал в Театре киноактера, и мы очень часто собирались у нас, на улице Воровского. В театре был дешевый буфет, биллиардная, и у нас там было много друзей-приятелей... Как-то мы с Володей сидели в этом буфете я о чем-то разговаривали. Скорее всего, грустили по поводу наших "поломанных" жизней. И к нам подошел какой-то человек (как впоследствии выяснилось, его звали Виктор Войтенко) который и предложил нам поехать в концертную поездку.
Мы с Володей переглянулись:
- А откуда Вы нас знаете?
- И почему Вы уверены, что мы умеем что-то делать на эстраде?
- Ну, мне сказали, что Вы - молодые талантливые актеры...
Я спрашиваю: "Володя, ты как?" Он отвечает: "А я готов!" И мы согласились. То есть, авантюрное начало в нас тогда было очень сильным. Войтенко сказал, что он сегодня выезжает в Томск - там у него бригада артистов - и из Томска вышлет нам билеты.
В этой бригаде работали Леонид Чубаров и Зинаида Кириенко, а мы должны были приехать им на смену. И Володя, и я, хотя и согласились, но отнеслись к этому не очень серьезно. "Конечно, поедем!" - но через неделю об этом забыли. И очень удивились, когда по почте пришли билеты и телеграмма "Выезжайте".
Я помню, что мы вылетели под самый Новый год - 25 или 26 декабря. И в Томск мы летели - добирались - трое суток. Все время - нелетная погода, везде снегопады и метели. И мы садились на всех аэродромах, на каких только это было возможно. Я уже не помню названия городов, но сам полет я запомнил хорошо.
Перед этим я побывал в Италии, и у меня сохранились какие-то итальянские сувенирные цацки: брелоки, ручки... Кроме того, у меня было 30 рублей, и у Володи - трешник. Но все это мы просадили еще перед отлетом в ресторане аэропорта Внуково. Мы же думали, что прилетим в Томск и станем обеспеченными людьми. Так вот, эти трое суток Володя дарил стюардессам итальянские сувениры, а они нас подкармливали в гостиницах, в которые нас определяли ночевать.
А потом, кажется, в Новосибирске, мы познакомились с каким-то военным. Он летел в отпуск из Германии и вез с собой 10-литровую канистру спирта. Конечно, от этих 10-ти литров ничего не осталось... И военный полетел дальше - куда-то на Дальний Восток - уже без канистры.
В общем, мы прилетели в Томск небритые, заросшие и совершенно потерянные для искусства!
Наш Войтенко долго нас отмачивал, отпаривал, отмывал, а потом заставил что-то быстро приготовить для эстрады, - и уже на следующий день мы выступали. Я читал какие-то стихи, которые помнил еще по Вахтанговскому, а Володя - какую-то смешную прозу. По-моему, что-то из Шолохова, про деда Щукаря. Позже мы с ним вдвоем приготовили рассказ Чапека "Глазами поэта", а Войтенко в местном кинопрокате за две бутылки водки устроил нам отрывки из фильмов, в которых мы играли. Так появились ролики. И знаете, потом мы довольно хорошо стали работать. Даже вошли во вкус - придумывали прямо на ходу какие-то хохмы, веселили друг друга со страшной силой! Мы сами получали удовольствие и, я думаю, зрители тоже.
Да, вспомнил одну важную вещь... К нам неожиданно приехал директор калмыцкой филармонии, ведь именно от этой филармонии мы и выступали. И наша группа задолжала какую-то сумму. Директор филармонии был суровый такой мужчина, он прошел всю войну, причем именно в штрафных батальонах. А к тому времени уже были написаны и "Штрафные 6атальоны" и "Мне этот бой не забыть нипочем". И Володя за столом их спел. Спел этому человеку, который был совершенно растроган и потрясен. Я тогда впервые увидел, как взрослый, сильный человек может "сломаться" на Володиных песнях. Он просто сидел и плакал... Такой здоровый, мощный мужик - крепкий, кряжистый, вот фамилию, к сожалению, я уже не помню... Этот человек простил все долги нашему Войтенко. Он сказал: "Ребята! Работайте, как хотите! Вы чудные парни!" Может быть, он пошел на какое-нибудь служебное нарушение, но тогда он был совершенно потрясен.
В.П. А как складывался маршрут Вашей поездки?
М.Т. Мы были в Томске, потом в Колпашево - городе ссыльных, потом Бнйск, Барнаул, Горноалтайск, Белокуриха, Джезказган, Караганда, Чимкент, Темиртау, Мангышлак, Гурьев... В это время мы Володю понемножечку одели, обули, и он стал готовиться к поступлению на Таганку. От нас он уехал в новом пальто и в новой шапке поступать к Любимову - и поступил.
В.П. И до какого времени продолжались ваши дружеские отношения?
М.Т. Володя начал потихонечку от нас отходить, когда появилась Марина. Он, наверное, опасался приводить ее в нашу вольницу. Володя больше стал бывать у Всеволода Абдулова - там дом был более строгий. И все мы восприняли это, как небольшое, но все же предательство нашей общности... Так что, мы с Володей были близки до 68-ro года.
А потом заболел Лева. Когда он попал в больницу, мы не просто приходили и навещали его - мы его похищали. То домой, то в шашлычную. Лева все время спрашивал: "А где Володя?" А Володя в больницу так и не пришел... Лева это жутко переживал.
Очень он переживал, когда Артур Макаров и Андрей Тарковский предложили ему другого режиссера на фильм "Один шанс из тысячи". А Володя все не приходил и не приходил. Я думаю, поэтому он не пришел и на похороны. В этом тоже, как мы тогда считали, был элемент предательства.
И мы не общались с Володей до 73-го года, причем вообше не встречались. На концерты его мы не ходили, я, например, не был ни на одном концерте Высоцкого...
И вот однажды, совершенно случайно, мы встретились и встретились очень тепло. Он приехал ко мне на дачу во Внуково отмечать мой день рождения...
И в последний раз я видел Володю летом 1979 года. Эта встреча была уже на Малой Грузинской. Я попросил его написать песню в один мой фильм.
- Конечно! О чем разговор... Выпить? Мне нельзя. Выпью рюмку - какой-то красный туман в глазах.
Но он был какой-то неестественно веселый. Я, конечно, ничего не знал о его болезни.
В.П. Как Вы думаете, почему Высоцкий во многих последних концертах вспоминал Большой Каретный?
М.Т. Я думаю, это была ностальгия по тому времени, ностальгия по юности... Ведь мы жили тогда практически одной дружной семьей. И у меня, например, ближе людей, чем друзья с Большого Каретного, не было. И быть уже не может.
|
Продолжаем публиковать главы из новой книги В.Перевозчикова "Живая жизнь" часть 2.