МАЙК В УЕЗДНОМ ГОРОДЕ Т.

Воспоминания о несостоявшем концерте "Зоопарка" в подмосковном Троицке [1]

В то время в Москве из русского рока все в основном знали и слушали МАШИНУ ВРЕМЕНИ, ВОСКРЕСЕНЬЕ, другие московские команды. Питер дошел до нас попозже, примерно году в 82-м. Одновременно стали прорезаться разные группы из Свердловска и Питера, с одной стороны - УРФИН ДЖЮС, с другой - АКВАРИУМ, ЗООПАРК... И тогда как раз впервые стали случаться такие концерты, на которые можно было попасть. В частности, весной 83-го у нас на Физтехе выступал АКВАРИУМ, был очень хороший, жесткий концерт. С Курёхиным. Народ со страшной силой разделился на два лагеря: половина считала, что они не умеют играть, да к тому же еще и гомосексуалисты, причём всем видом это демонстрирующие, а вторая - просто прониклась, услышав то, чего не было раньше. Как это позже стали формулировать - "крышу сорвало". На концерт Майка я тоже впервые сходил на Физтехе, понял, что это такое, в лицо его увидел. И когда должен был случиться концерт в Троицке, я уже знал, на что можно будет попасть и представлял сложности, которые могут быть с этим связаны.

В Троицке всё это началось с того, что был тут один парень, учившийся в МИЭТе [2] и потом сюда распределившийся, - Игорь Чистяк. Жуткий алкаш, просто законченный. Хороший, правда, добрый парень. И вот он решил просвещать местную публику по части того, что такое настоящий рок. Он общался с ребятами, которые занимались организацией концертов в МИЭТе (были такие Володя Манаев и Володя Литовка), и хотел сделать здесь серию концертов. Тем более, что местный народ совсем не знал, что такое ЗООПАРК и иже с ним. Ну, наверное, ещё какие-то ВИА. В административном плане всё прошло на удивление гладко: комитет комсомола ИЯИ подписал какую-то бумагу, билеты впихивали народу чуть ли не силком и притом даром. При этом приходилось ещё размахивать руками: ах, ЗООПАРК, ЗООПАРК! Такие ребята! Все спрашивали: а на что похоже? Но вот это объяснить было уже трудно. Выступление планировалось в местном Доме учёных, аппаратуру арендовали у ресторана напротив. Часть билетов отдали Литовке и Манаеву, чтобы они расплатились за аппарат, за поезд, портвейн и т.д. Билеты они, естественно, распределили среди своей публики - и здесь собралась такая тусовка, которой патриархальный Троицк тех лет просто не знал.

В этот день, 8 мая (а может, 9-го?), я сначала поработал на субботнике, посвящённом Дню Победы, помахал вдоволь лопатой, потом поехал на велосипеде к Дому Учёных [3]. И как раз там уже начинались сложности. Появились два дяди в серых костюмчиках и стали всем объяснять, что этот концерт никому не нужен, да и вообще он уже закончился и всё такое. Причём придирки были типа: "Кто разрешил?" и залитованы ли тексты. Я помчался в общагу, растряс Игорька, который в ознаменование неотвратимо приближающегося концерта был уже в подпитии. Он привёз бумаги, показал, что всё нормально и всё можно. Тогда дяди прицепились к тому, что билеты продавались, а должны были раздаваться бесплатно. Устроили такую классическую провокацию: пустили слух, что концерта не будет, а билеты можно сдать в такой-то комнате. Кто-то пошёл получать свои деньги, а там сидели Манаев и Литовка, дяди на них показывали пальцем и спрашивали у всех: "ЭТИ ребята вам продали билеты?" К чести тех, кто ринулся забирать свои кровные "пятёрки" и червонцы, они никого не признали, и в конце концов всех отпустили с богом. Но концерт все же запретили.

Вся эта бодяга тянулась часа полтора. И время, когда стало окончательно ясно, что концерта не будет, счастливо совпало с открытием магазина - было три часа. Братва, которая понаехала: тусовщики, волосы ниже плеч, губные гармошки, гитары, кто-то уже сам себе концерт устроил, всем было неплохо и без ЗООПАРКА - так вот, всё это ринулось в винный магазин. И прямо ящиками стали вытаскивать портвейн и самое дешёвое вино. Я стоял на втором этаже в ДУ, пока шли все разборки, и оттуда очень хорошо было видно: ещё один с ящиком, ещё один с ящиком... Куда столько, было трудно представить.

Короче, поняли, что ловить тут нечего. Народ пошёл в лес на пикник. Как потом оказалось, Майк дал концерт в лесу. Отпел полчаса или час, потом пустили шапку по кругу, чтобы как-то оплатить дорогу. К сожалению, мы с друзьями, которых специально пригласили из Москвы, не были знакомы с законами тусовки и не могли предположить, что так будет. Поэтому пошли на речку, по пути, дабы отметить облом, завернув, разумеется, в "Три поросёнка" [4].

Народу, который был с Майком, между тем по-прежнему хотелось хлеба и зрелищ. И тут обнаружился какой-то крутой мэн, у которого была дача в Пучково [5], и он пригласил всех туда. Вообще, есть разные версии, по одной, Майк сказал, что хотел бы искупаться, и его повели к реке, потом все это трансформировалось в "дачу":
"Который раз опять пьём с утра,
Что делать на даче, когда такая жара..."

Мы же возвращались с речки, и наши пути снова пересеклись. И встретились мы, естественно, где только и могли встретиться -у винного магазина. Часть народа уже пошла к Пучковке, образовался такой длинный-длинный хвост. Мирное население офигевало - демонстрация, что ли, первомайская? Ну и мы в самых последних рядах - такие паиньки. У меня на шее штаны завязаны - после купания ведь, жарища градусов 25, невозможный был тогда май. Мы стали проситься, чтобы нас тоже взяли. Они пообещали, если я надену штаны. Чтобы не компрометировать их "движение". И потом, когда мы перемещались через всю эту толпу, я понял, что чем дальше от головы, тем толще были надуты щёки. Один всё шёл и бухтел: если бы не я, ничего бы этого не было, я нашёл человека, у которого дача. Казалось, что Майк -это такая мелкая "шестёрка", которая тут рядышком бегает только для того, чтобы этот мэн мог себя проявить. Вообще, унылая это штука - "хвосты".

Постепенно мы переместились ближе к началу процессии, и мой приятель, с которым мы вместе тогда поигрывали, спросив у меня, который тут Майк, подошёл к нему, и всю дорогу они трепались. Ну и я догнал их чуть позже. Так, беседуя о вечном, дошли мы до этой дачи... Куда нас блистательно не пустили, т.к. ключа не оказалось. Раздались было догадливые голоса, мол, ставни надо сорвать и войти, но тут возникла некая грозная тётя Маша, и бугай, который всех привёл, заметно стушевался. То есть, тётя, образно говоря, Маша расшугала всю эту панкотню, от которой в городе народ шарахался. В результате все осели около дубов на опушке недалеко от деревни, костерок запалили. Одновременно и пели, и пили, и тусовались, и общались - такая какая-то каша. Особенно жалко было Майка: насело на него человек 20. И каждый считал своим долгом сказать что-то такое важное и нужное. Посмотрел я на него и не позавидовал. И тут был момент, который вспоминаю с удовольствием. Я взял его за пуговицу и говорю: мол, Майк, ты мне что-то хотел сказать, пойдём в сторонку. Он шары выкатил. Отошли. Я объяснил, что просто жалко его стало. Он говорит, да, мол, хорошие люди, но некоторые такие прилипчивые... А второй раз уже сам он подошёл: пошли, ты что-то хотел сказать. Чтобы отдохнуть немного.

Тут-то и выяснилось, что они вообще-то на речку собирались. Но все его в разные стороны тянули и завели чёрт знает куда. Мы, как аборигены, вызвались их все-таки проводить в правильное место, и Майк, Илья Куликов (басист) и ещё несколько человек из тусовки отправились с нами. Остальных окликать не стали, а то опять бы вся демонстрация попёрлась следом. Зашли в общагу, где мы тогда жили, оставили в нашей комнате все вещи и пошли купаться. Замечательное было купание. Когда вернулись, человек 10-15 в нашей комнате осели. Попели хорошо. Тогда я впервые, кстати, услышал разговоры про Свина из АУ, с которым тоже потом пересекся.

Что меня поразило - Майк оказался на удивление интеллигентным человеком. Это главное. Тогда ведь прошло только полгода, как я его услышал. И лишь то, что наиболее отличалось от привычного, и воспринималось как главное в его творчестве: "Ты - дрянь", "Пригородный блюз" и т.д. По тем временам это было не то что нешаблонно, а просто ухо резало. И вдруг выяснилось, что человек, пишущий песни, которые настолько выпирают из всех принятых норм, оказался таким мягким и действительно продвинутым человеком. Удивило ещё, что он всерьёз увлекался астрологией. Тогда это ещё не было так распространено.

Собственно, рассказывать больше и нечего. Хорошо посидели, попели, попили, пообщались. А на следующий день вечером мой сосед этаким заговорщическим шепотком говорит: меня вызывали, куда следует, но я сказап, что всё было нормально. Вот только одну песню они спели, не вписывающуюся в общий контекст: "Мои друзья всегда идут фашистским маршем", - я, мол, даже не понимаю... (Т.е., исполняли цоевскую "Мои друзья всегда идут по жизни маршем", но через стенку сосед слова воспринял так своеобразно.)

Легли где-то в 4 часа, и утром все, конечно, были никакие. Но мы же все были правильные, молодые специалисты, поэтому отправились на работу. А мой приятель, аспирант, поехал с ними в Москву, пиво пить. Майку утром хотелось пива. Я его понимал.

Потом я размышлял о феномене ленинградского рока - ЗООПАРК, КИНО etc: почему они оказались в центре внимания, ведь их ранние вещи не были такими уж сверхсильными? Во всяком случае, были команды с не менее интересными музыкой и текстами. И пришла мысль, что сила их была в готовности идти до конца той дорогой, которую они выбрали. В свободе от конформизма, который для меня, например, в тот раз заключался как раз в непопитом пиве и визите на работу, которая вполне могла без меня обойтись.
Ну и естественно, в их таланте, который дал нам это удивительное явление - русский рок-н-ролл.

СЕРГЕЙ КОНЕВСКИХ

P.S. Может, кто разочарован - мол, хотел прочитать "А Майк сказал, а мы сказали, а он ответил..." Так ведь и не было этого. Не хотелось, чтобы всё это, в нашей комнате происходящее, вылилось в интеллектуальную разновидность "хвостизма". Мы хотели, чтобы человеку было хорошо. И это, думаю, удалось.

А при расставании ребята сказали: "Ну, все. Теперь должна появиться вещь "Пригородный блюз №3". Про все про это". Я, честно говоря, долго надеялся - вдруг услышу когда. Увы, уже не услышу.